Приветствую Вас, Гость! Регистрация RSS

Ленин против НАТО!

Пятница, 29.03.2024
Главная » Статьи » Аналитика

Имитатор против имитаторов. Часть 1
Источник
Сергей Кургинян
ПОЛИТКЛИНИКА
О целях и задачах конструктивной патриотической оппозиции

 
Введение
В течение всего августа я находился в деревне и писал книгу, в которой исследовал первую перестройку, сопоставлял ее со второй, занимался дешифровкой перестроечных игр и перестроечных субъектов. Такую книгу можно написать только в отдаленной деревне, где почти не осталось жителей, поля заросли уже не только сорняками, но и березками. За этот период, условно называемый отпускным, я написал не менее 300 страниц сложного аналитического текста, а также несколько прикладных политических статей. Данная статья – последняя из этого «деревенского цикла». Отчасти навеянного и собственно деревенскими наблюдениями.
Недалеко от совсем умершей деревни, в которой я специфическим образом отдыхаю вот уже 22 года, есть небольшой, абсолютно загибающийся поселок. Бывшая там когда-то фабрика не работает. В поселке несколько магазинов. Они забиты разнообразными товарами. Буквально, забиты! Не будем обсуждать качество товаров, но изобилие, ассортимент не могут не впечатлять. Итак, поля заросли, фабрика не работает, вся социальная сфера изуродована донельзя (закрыты библиотека, столовая, клуб). Но прилавки полны. И раз магазины работают, значит, кто-то что-то покупает.
Вот одно наблюдение. В магазин, заполненный товарами, приходит женщина. У нее нет денег. И она берет товар «под запись». Какой товар? Картофельные чипсы. Продавщица говорит, что цена чипсов возросла. Женщина ахает: цена превышает цену мяса – но всё же берет. А когда ее спрашивают: «Зачем вам это? Ведь на огороде картошка. Нарежьте ее ломтиками и пожарьте! Будет и здоровее, и вкуснее, и неизмеримо дешевле!» – женщина отвечает: «Все так, но ребенок хочет чипсы. Он их видит по телевизору, и ему очень хочется».

Я не могу – предельно сострадая этой женщине, возмущаясь мерзостями тех, кто ее довел до этого помрачения – назвать подобное иначе, чем социальная клиника. Да, это социальное явление. Это завладевший человеком социальный психоз. Психоз этот внедрен сознательно негодяями. Женщина – жертва этих негодяев. Но она ведь еще и социально ответственный субъект. Она мать, воспитывающая детей, хозяйка и так далее. Как распределяется ответственность за социальную клинику между нею и теми, кто эту клинику соорудил?
Предположим, что они отвечают на 90 процентов, а она на 10. Что? Они отвечают на 99 процентов? Но все равно остается 1 процент ответственности этой женщины как микросоциального субъекта. Поскольку она человек – она не может быть только объектом рекламного манипулирования. А если становится только таким объектом, то положение наше швах.
Итак, есть перестройка как сложнейшая игра разного рода сил, обладающих разной мощностью, разрушительностью и так далее. А есть перестройка как социальная клиника. И ведь не только социальная, но и политическая, не так ли?
Коммунисты, патриоты являются не только объектами, по которым наносятся информационные удары. Они еще и люди. То есть политические микросубъекты. И не просто люди, а представители более или менее организованных политических сил. То есть отнюдь не только микросубъекты.
Если эти люди и эти силы окончательно превращены из субъектов в объекты, то дело обстоит в политическом смысле столь же пагубно, как и в социальном. Ибо – что чипсы в социальной клинике, что информационные «чипсы», которые по замыслу их создателей должен «хавать пипл» - в клинике политической.
Это короткое исследование я не зря назвал политклиникой. Я искренне сострадаю всем обитателям политклиники. Я сострадаю им ничуть не меньше, чем обитателям клиники социальной. Но задача не в том, чтобы сострадать, а в том, чтобы выводить из ада. Каковым по определению является и клиника социальная, и клиника политическая, и клиника культурная, и клиника метафизическая.
Для того чтобы выводить из этого ада (а не осуществляя этого, страну спасти невозможно), нужно понять, как именно ад устроен, как в него людей помещают, как их в нем удерживают. И так далее.
Обсуждая эту проблему, я никоим образом не хочу сказать, что ситуация безнадежна.
Во-первых, я этого никогда не скажу. Потому что всегда есть какой-то шанс на выход из любой ситуации.
Во-вторых, если бы я считал, что ситуация безнадежна, то я не писал бы статей, подобных этой.
Ситуация, конечно же, небезнадежна. Но она чудовищна. И только осознание ее чудовищности, познание природы этой чудовищности может дать выход из ситуации. Давайте этим и займемся. Предположив для начала, что субъекты разного рода до конца превращены в объекты манипулирования, то есть втянуты в воронку всяческого инферно. Это необходимо для того, чтобы понять и природу казалось бы незатейливого инферно, и механизмы десубъективирования.
Давайте займемся этим не абы как, а под сугубо прикладным углом зрения. Заняться этим – значит не поболтать на сайте, а всерьез обсудить серьезное. Ведь у многих есть свои соображения и наблюдения, а это тоже немаловажно, по поводу уровня болезненности (социальной, политической и иной) нынешней ситуации. Каков масштаб повреждения, именуемого «клиникой»? Как это повреждение развивается? Дело не в том, чтобы сыпать соль на раны. А в том, чтобы эти раны лечить. Но без точного диагноза лечение невозможно.
Нам предстоит действовать в очень сложных условиях. Действия наши должны быть точными, волевыми, умными и сообразными ситуации. Данное исследование направлено на то, чтобы наши коллективные действия были именно таковыми.
 
Часть 1. Метод исследования сложившейся ситуации
Для начала рассмотрим простейшую военную ситуацию.
Враг хочет захватить важный объект. Например, господствующую высоту. Или важный транспортный узел. У вас – противоположная цель. Предположим для простоты, что вы не отстаиваете этот объект, а тоже хотите его захватить. Тогда возникает так называемая ситуация нулевой суммы. Либо объект попадает под ваш контроль, либо под контроль противника.
Итак, есть вы, есть враг и есть объект, который и вы, и враг хотите захватить.
Враг для захвата объекта располагает определенными возможностями. У него столько-то пехоты, столько-то артиллерии и так далее.
Вы для захвата этого же объекта обладаете своими возможностями. У вас столько-то пехоты, столько-то артиллерии и так далее.
Враг выбирает одну стратегию, вы – другую.
Перейдем от рассмотрения этой простейшей военной ситуации к ситуации чуть-чуть более сложной. Тут важно то, что именно чуть-чуть более сложной. Продвигаться к сложной ситуации мы будем, делая маленькие шаги в сторону усложнения.
Предположим, что объектом, за контроль над которым вы сражаетесь с врагом, является не господствующая высота и не транспортный узел, а общество. Или, точнее, общественное сознание.
Вы боретесь за контроль над общественным сознанием. Ваш враг занят тем же самым. Средствами борьбы за контроль над таким объектом, как общественное сознание (сознательно упрощаю ситуацию, называя общественное сознание объектом, но это пока необходимое упрощение), является не пехота, артиллерия, танки и самолеты, а слова, образы, мысли, чувства, то есть некое содержание. Обозначим это содержание буквой S.
Итак, вам для победы в войне за общественное сознание необходимо содержание, причем не в виде суммы рациональных утверждений, а в виде того, что реально захватывает и разум, и чувства. Говоря на языке войны за общественное сознание (информационной войны, идеологической войны и так далее), ваше содержание, равно как и содержание, которым располагает ваш враг, является «совокупным боеприпасом». Но ведь боеприпас S необходим, но не достаточен. Снаряды, пули надо соединить с пушками, автоматами, способными доставить эти боеприпасы в нужную точку и поразить цель.
Если содержание S (ваша правда, ваше понимание ситуации и так далее) является своего рода боеприпасом, то телевидение, радио, газеты (то есть средства трансляции этого содержания, донесения этого содержания до цели, каковой является сознание членов общества) являются своего рода пушками и автоматами.
Вы несете людям некое содержание, обладающее убедительностью S1. И доносите его до сознания людей с помощью своего транслятора, обладающего мощностью T1.
Ваш враг несет тем же людям (пока мы предполагаем для упрощения, что именно тем же) свое содержание, обладающее убедительностью S2. И располагает для донесения этого содержания своим транслятором с мощностью Т2.
Ваш военный потенциал Р1 равен в первом приближении произведению убедительности вашего содержания на мощность вашего транслятора.
Военный потенциал противника Р2 – произведению убедительности его содержания на мощность его транслятора.
Еще раз подчеркну, что там, где речь идет о воздействии на человека, все математические формулы обладают ограниченной применимостью. И что приведенная мною формула, хотя и верна, но является всего лишь первым и наиболее элементарным приближением. Математика никогда не может до конца описать процессы, происходящие в человеке. Но если бы я хотел добиться максимально точного описания, я привел бы другие формулы. Но я не предлагаю максимально точного описания. Я предлагаю максимально простое из применяемых описаний, отражающее суть дела. Потому что, честно говоря, меня больше всего интересует суть дела, а не представление этой сути в виде тех или иных математических формул.
Итак, военный потенциал Р является произведением убедительности S на мощность транслятора Т.
Р = SТ.
Это очень важная формула. Вполне пригодная для работы. И позволяющая сделать определенные выводы. Предлагаю вам простейшие выводы.
Если мощность вашего транслятора строго равна нулю, то убедительность вашего содержания не имеет никакого значения. Вы сидите у себя в комнате, в вашей голове накапливается очень убедительное содержание, но вы его даже не записываете на бумагу. И уж тем более не предлагаете людям. Какой у вас тогда потенциал в войне за умы? Строго нулевой.
Но ведь столь же справедливо и обратное утверждение. Если убедительность содержания строго равна нулю, то мощность транслятора не играет никакой роли. Сообщайте людям очевидную для них околесицу с утра до вечера по всем каналам радио и телевидения. Печатайте эту же околесицу в газетах с миллионными тиражами. Толку то? Если S равно нулю, то вы войну проиграли. Это как если бы вы обладали колоссальным преимуществом в количестве автоматов и пушек, но у вас вообще не было бы пуль и снарядов. Или все лежащие на ваших военных складах пули и снаряды были бы холостыми.
Впрочем, крайние варианты, когда либо S, либо Т равно нулю, встречаются крайне редко. Да, у вас низкая мощность транслятора Т. Но ведь не нулевая. Пишите людям письма, сочиняйте листовки, издавайте самиздат. Это в прошлом. А теперь есть такое мощное средство, как интернет. Можете вы выдать свое S через интернет-транслятор Т? Можете. Да, ваше Т будет в тысячу раз менее мощным, чем у противника. Ну и что? Значит, ваше S должно быть в полторы тысячи раз сильнее, чем у противника.
Кроме того, располагая интернетом, вы можете наращивать мощность вашего транслятора Т. А объединяясь с другими – вы можете делать это еще на порядок более эффективно.
Установили это? Делаем следующий шаг в сторону усложнения.
Для этого оговариваем, что на самом деле нет общественного сознания (обозначим его буквой О) как некоего монолита. Что О в виде монолита существует очень и очень редко. И что сейчас мы находимся в ситуации, когда проблематично утверждение о наличии какого-то единого общества. А значит, и единого О.
Общество – это социальная структура, обладающая едиными ценностями, едиными регулятивными нормами и так далее. У вас есть такое общество? Ну, и каковы же его консенсусные ценности? А также регулятивные нормы и все прочее?
В любом случае совершенно ясно, что если общество и есть, то оно крайне немонолитно. И разделено не только на борющиеся классы. Оно, увы, разорвано. Причем разорвано на достаточно мелкие социальные среды. То есть разорвано в клочья. И каждый из социальных клочков обладает своим этосом (представлением об истории в том числе), своим ценностным и этическим содержанием. А значит, уж мы-то сегодня никак не можем говорить об О как о монолите. И, обсуждая войну за общественное сознание, должны представлять это сознание О как совокупность сознаний входящих в общество групп. То есть как О1 + О2 + О3  и так далее. Если количество групп N, то наше О =  О1 + О2 + О3  + … Оi.+ … ОN.
А поскольку каждое из этих Оi обладает своими фильтрами Кi, то есть калибрует транслируемое содержание сообразно ценностям, нормам, этосу (если это всё есть), референтным суждениям (которые всегда есть), то ситуация усложняется.
Принося извинения людям с гуманитарным образованием и обещая им, что скоро перестану мучить их математикой и возьму быка за рога, я сообщаю этим людям, что сумма в математике обозначается знаком Σ. И что для того, чтобы не писать длинную строчку
О =  О1 + О2 + О3  + … Оi.+ … ОN,
ее заменяют более короткой и абсолютно равнозначной строчкой:

       n
О = Σ Оi
       1
Вновь подчеркну, что никакой разницы между приведенной чуть выше длинной строчкой –
О =  О1 + О2 + О3  + … Оi.+ … ОN
 – и формулой

       n
О = Σ Оi
       1

– нет и в помине. И что это одна и та же формула, записанная по-разному для удобства.
Индекс, размещенный снизу под буквой Σ, означает первый член суммы (в нашем случае О1).
Индекс, размещенный сверху над буквой Σ, означает последний член суммы (в нашем случае ОN).
С облегчением завершив математическое вступление и еще раз извинившись перед гуманитариями, я могу теперь ввести более сложную формулу, которая позволяет оценить наш военный потенциал и военный потенциал противника. Ведь мы хотим воевать, не правда ли? Так зачем нам пренебрегать формулами, если противник использует и все эти формулы, и формулы гораздо более сложные?
Конечно, мы не должны упиваться формалистикой, но и пренебрегать ею было бы глупо. Пренебрежем сначала этой формалистикой, потом социологическими исследованиями… И кому уподобимся? Туземцам, которые хотят воевать с колониальными войсками, обладающими принципиально другой вооруженностью? Можно, конечно, и так поступить. Это лучше, чем сдаваться без боя. Но зачем так поступать?
Итак, военный потенциал Pi, то есть степень вашего воздействия на общественную группу Оi, равен не просто произведению вашей убедительности Si на вашу трансляционную мощь Тi. Он равен произведению Si на Тi  и на калибровочный коэффициент Кi.
А ваш совокупный военный потенциал равен сумме потенциалов Pi, которыми вы располагаете по отношению к каждой из групп Оi.
Поясняю.
Для одних газета «Завтра» – это транслятор Тi с огромным  Кi
А для других это транслятор с К, строго равным нулю.
Это касается любых средств массовой информации.
Возьмем, к примеру, самые мощные СМИ – телевизионные. Для одних групп всё, что говорится по центральному телевидению, – это заведомая ложь. Они либо это телевидение не смотрят, либо смотрят, чтобы накопить яд ненависти.
А для других заведомая ложь источается либерально-оппозиционным «Эхом Москвы».
И в чем тогда цена мощи транслятора при столь низком калибровочном коэффициенте?
Делаю еще один шаг в сторону усложнения.
Чего вы добиваетесь, сражаясь с врагом? Вы хотите контролировать все общество, все группы Оi, имеющие совершенно разные коэффициенты Кi?
Или вы хотите максимально глубоко укорениться в общественном сознании ключевых, опорных для вас общественных групп?
Если вас интересует контроль за всеми общественными группами, то добро пожаловать на Лубянку или в любую другую мощную секретную организацию. Потому что в этом случае вы обязательно должны спрятать себя как единый субъект, добивающийся контроля над обществом.
Назвавшись «ЦК КПСС» или «Единая Россия», или «Парнас», вы по определению такой контроль не получите. Потому что по отношению к ряду групп калибровочные коэффициенты окажутся слишком низкими.
Значит, вы просто обязаны для решения подобной задачи тайно завербовать носителей содержания и хозяев трансляторов, имеющих высокий калибровочный коэффициент по отношению к интересующей вас группе. Никакой конспирологии в этом нет. Вы просто обязаны это сделать, потому что в противном случае вы в сознание данной группы не пробьетесь.
Именно в этом решающее различие вертикальной идеологической системы, выступающей с открытым забралом, и системы тайной, подменяющей вертикаль матрицей.
В этом же отличие честной идеологической войны от спецпропаганды. Хотите завоевать все группы – снимайте спецпропагандистский урожай. И отдавайте себе отчет в том, что если это самое «спец» будет раскрыто, то ваш контроль над отвергающей такое раскрытие общественной группой упадет с максимума до нуля.
Но и это еще не все.
Если вы занимаетесь спецпропагандой, то вы должны раскрутиться определенным образом, уподобив себя своему противнику. И тогда вы сможете спецпропагандистскими методами завоевывать сознание соответствующей общественной группы.
Предположим, что кто-то из врагов нашего Отечества (неважно, кто именно – США, исламисты или кто-то другой) создаёт опасную подрывную структуру. Структура выдвигает идею разрушения страны, привлекательную для каких-то групп нашего населения. Эти группы начинают подтягиваться к структуре. Возникает реальная опасность успеха подрывного начинания. Что должны делать спецслужбы? Они могут действовать прямолинейно, подавляя эту враждебную структуру. А могут использовать более изящные «матричные» схемы. Например, создать спецструктуру или спецструктуры. Вложить в их уста ещё более грубые, отвязанные, хамские, разнузданные призывы к разрушению страны, перетянуть на себя энергию недовольства и «слить её в унитаз».  
Соответственно, любые претензии к матричной системе, занимающейся подобными фокусами: «Какого черта вы вытворяете нечто неслыханное с помощью ваших агентов?» – парируется ими известным образом: «Нам нужны позиции в общественных группах, а вы к нам лезете с вашим чистоплюйством».
Выдуманная ситуация? Никоим образом.
В конце 80-х годов я, имея определённый статус, добивался от «матричных структур» ответа на простой вопрос: «Какого черта вы мобилизуете на развал СССР контролируемые вами «Народные фронты»?»
Что мне на это говорили? Что им, дескать, нужны позиции в национал-сепаратистской среде. А уж в среде исламистской – так нужны не просто позиции, а стопроцентная надежная вербовка аж всего актива.
То же самое говорилось и о других особо опасных группах.
На меня, как представителя ЦК КПСС, посланного в «горячие точки» этой вертикальной идеологической системой, выходили агенты системы «матричной» и говорили: «Убедите начальство, чтобы оно не требовало от нас слишком резких действой против СССР. Ведь потом это же начальство нас уничтожит».
Агенты были убеждены, что их хотят «запалить». Кончилось же все развалом СССР. Потому что элита матричной системы хотела этого развала, причем с далеко идущими целями.
Кто мне даст гарантии, что элита нынешней матричной системы не хочет развала РФ? Тем более, что представители элиты приходят и уходят, а матрица остается?
Впрочем, эти сложные вопросы будут мною разобраны подробно в других исследованиях, имеющих другой объем и другую аудиторию. Здесь же я обращаю внимание на то, что воистину «либо-либо».
Либо (первый сценарий) вы хотите завоевать объект под названием «все общественные группы», и тогда вы строите секретную сеть, заполняете ее своими тайными агентами, поручаете каждому из таких агентов завоевывать высокий калибровочный рейтинг Кi в определенной группе Оi и затем собираете спецпропагандистский урожай. Понимая, сколь этот урожай ядовит и двусмыслен.
Либо (второй сценарий) вы фокусируетесь на работе с определенным контингентом, расширяете этот контингент в разумных пределах и опираетесь на него. Но не тратите свои всегда ограниченные возможности для завоевания спецконтроля над всеми общественными группами.
Первый сценарий реализовывал в Российской империи достопамятный Сергей Васильевич Зубатов. Человек очень талантливый и располагавший огромными возможностями.
Второй сценарий реализовывал в той же Российской империи Владимир Ильич Ленин. Человек гениальный и располагавший минимальными возможностями. Именно он сказал, что массам надо говорить правду. То есть надо укореняться в своих опорных группах, не манипулируя их сознанием, а актуализируя это сознание и добиваясь иной степени связи между вертикальным идеологическим субъектом под названием РСДРП(б) и особо важным для этого субъекта контингентом (назовем его для упрощения пролетариатом).
Победил Ленин. Увлекшийся манипулированием Зубатов застрелился, узнав о Февральской революции.
Прошли десятилетия. Вертикальный идеологический субъект вместо людей масштаба Ленина и Сталина возглавили люди масштаба Брежнева и Суслова.
Субъект начал терять «ленинский тип» контроля над многими общественными группами. Что в таких случаях делают адекватные политические силы – известно. Меняют «мебель, девочек и шампанское».
Что делают силы неадекватные, тоже известно. Настаивают на том, что «девочки» должны быть особо проверенные, со стажем работы не менее 40 лет.
Настаивая на этом, неадекватный субъект окончательно теряет вертикальный идеологический контроль. И вот тогда появляется Андропов и говорит, что надо восстанавливать другой контроль – зубатовский, матричный.
Чего именно хотел Андропов – это отдельный вопрос. Его я опять-таки рассмотрю в исследованиях соответствующего формата и направленности. Все это лето я потратил на то, чтобы написать такое исследование и надеюсь вскоре его закончить. Здесь же я просто обращаю внимание на разные способы ведения войны за общественное сознание. И надеюсь, что моя аналитика будет воспринята адекватно. Ибо я не размышлениями о прошлом здесь занят, а наиболее актуальными проблемами нашего будущего.
И наконец, последний шаг в сторону усложнения. Сделав этот шаг, я перейду от методологии к прикладной аналитике и реальной политике.  
Содержание последнего из последовательных (сознательно небольших) шагов, осуществляемых по принципу «от простого к сложному», таково.
Чего вы хотите от той группы Оi, с которой работаете? Это далеко не праздный вопрос! Ох, до чего непраздный! Вы хотите ее контролировать? Но в каком смысле? Если вы сжали в кулаке обыкновенный снежок и принесли его в теплую комнату, то вы контролируете снежок или нет? Через какое-то время этот снежок растает. Вы соберете воду в тарелку и скажете, что снежок контролируете? Да, вы действительно контролируете воду, то есть субстанцию с совершенно иным качеством. Но снежок-то вы не контролируете.
Так вас интересует качество контролируемой вами субстанции, или для вас контроль превыше всего?
Предлагая определенное содержание Si определенной группе Оi, вы чего хотите от группы? Чтобы она развивалась? Чтобы она стагнировала? Чтобы она деградировала?
Вы нанесли мощные бомбовые удары по транспортному узлу. Узла уже нет. Но территорию вы контролируете. То же самое с господствующей высотой. Вы ее срыли своими мощнейшими ударами и после этого разместили там пехоту и артиллерию. А зачем вы их там разместили? Высоты-то уже нет!
Ах, нам нужны позиции! Извините, нет позиций вообще. Есть позиция в обществе, имеющем определенную консистенцию, или в отдельной общественной группе Оi, по отношению к которой возникает та же проблема.
А ну как эта группа Оi станет особо чуткой к вашим мессиджам Si, сойдя с ума? Причем не в фигуральном, а в буквальном смысле этого слова? Вы тогда начнете сводить ее с ума, понимая, что завоевываете позиции не в группе, а в соответствующем отделении больницы Кащенко?
Если вы завоевываете позиции для того, чтобы затем их использовать (стреляя по противнику с господствующей высоты, перегоняя эшелоны по захваченному транспортному узлу и так далее), то вы не будете завоевывать позиции любой ценой. А если вы работаете на полное уничтожение объекта, контроль над которым хотите получить, то вы будете работать именно так.
Перестройка – это способ завоевания контроля над сознанием различных общественных групп с помощью ликвидации сознания этих групп. В этом ее отличие от любой революции.
Перестройка – это прежде всего работа по сведению с ума самых разных групп населения. Но в первую очередь тех групп, которые, не будучи сведенными с ума, могли бы оказать сопротивление замыслу перестройщиков. И плевать этим перестройщикам на то, что завтра эти обезумевшие группы будут неспособны решить никакие конструктивные задачи. Перестройщик не собирается побуждать объект, над которым он хочет получить контроль, к чему-либо конструктивному. Он хочет все большей власти над объектом, все более сводимым с ума за счет использования этих самых матричных технологий.
Прежде всего, перестройщик с помощью этих самых матричных технологий сводит с ума опасные для него группы, «группы риска», «группы сопротивления». Коммунисты, патриоты, националисты – весь этот опасный для перестройщиков контингент матрица должна доводить до состояния полной неадекватности. Подчеркиваю – при осуществлении перестройки речь идет не об обычном для спецпропагандистов подавлении опасного контингента через пресловутое РРС (разложение, расслоение, стравливание), рекомендуемое во всех спецучебниках, включая наипростейшие. И даже не о дополняющей РРС инверсии – «поддерживаем слабых и деструктивных лидеров в среде противника, подавляем лидеров сильных и конструктивных».
Это делают все спецпропагандисты. Перестройщики же делают и это, и нечто большее. Они доводят потенциально опасный контингент до состояния абсолютной неадекватности. Ради этого и был изобретен пресловутый постмодернизм, который кое-кому до сих пор кажется эстетической – малозначимой и достаточно безвинной – забавой.
Перестройщики добиваются впадения атакуемого контингента в состояние полной и окончательной дезориентации, вполне заслуживающей названия «политклиника». Оговорю еще раз, что, вводя это важнейшее понятие, я не пытаюсь ерничать. Я воспринимаю ситуацию как абсолютно трагическую и искренне сочувствую всем, кого вводят в подобное состояние.
А также заявляю, что умельцы, доводящие простых людей до подобного состояния, – это мои враги. Враги политические, нравственные и даже метафизические.
Если новым перестроечным умельцам в очередной раз удастся довести опасный для них контингент до нужного им политклинического коллапса, то этот контингент превратится из опасного для них – в более чем полезный. Ибо для таких умельцев совершенно не важно, в какие именно словеса упакована общественная энергия. Им главное, чтобы эта энергия работала на общественный суицид. При впадении в политклиническое состояние коммуническая, патриотическая энергия, энергия благородного и необходимого социального протеста приобретет суицидальный характер. И будет использована по назначению. То есть для окончательного решения так называемого русского вопроса, именуемого иногда «вопросом о русском наследстве».
Перестройщики хотят именно этого. Если мы воюем с ними, то наша основная задача – спасти хотя бы часть атакуемого перестройщиками контингента от впадения в политклиническое суицидальное состояние.
Это очень неблагодарная задача. Заранее сочувствую всем моим сторонникам, которые возьмутся ее решать. Предупреждаю их, что при решении этой задачи придется столкнуться не только с действиями перестройщиков, надевающих самые разные маски. Нет, придется столкнуться еще и с естественными защитными реакциями тех несчастных, которых перестройщики уже довели до определенных кондиций. Такая защитная реакция неминуема при осуществлении психоанализа, например. Больной всегда на определенной фазе психоанализа начинает ненавидеть врача.
Религиозные люди знают, что подобным образом мобилизуя все защитные реакции («не сметь мешать желанному для меня суициду!»), реагируют не только невротики, алкоголики, наркоманы – но и люди, одержимые бесом. Изгоняющий беса специалист (его называют «экзорцистом») наталкивается на колоссальное сопротивление беса, захватившего обезумевшее человеческое существо. Не вижу никаких оснований игнорировать данный образ. Достоевский написал когда-то роман «Бесы». Считалось, что он изобразил большевиков, вложив в их уста фразу: «Мы пустим пьянство, донос, мы пустим неслыханный разврат… Мы каждого гения задушим в младенчестве».
Большевики создали очень нравственное общество, великую культуру (это по определению невозможно, если задушить в младенчестве каждого гения). То есть они использовали полученные политические позиции для осуществления определенного конструктивного проекта, а не для ликвидации захваченного объекта под названием общество. 
Перестройщики как раз и реализовали полностью пророчество Достоевского, став полноценными бесами.
Ну так вот, когда ты изгоняешь бесов из захваченного ими естества, которое для бесов – транспортный узел, господствующая высота и так далее, изготовьтесь к ответным действиям и самих бесов, и этого естества. Бесы рычат, сподвигают на исступленные проклятия жертву. Они не хотят покидать ее лоно, в котором разместились с огромной пользой для затеянного перестроечного безумия.
Изгоняя бесов, вы хлебнете лиха. Скажете, что уже хлебнули? И что? Устали – отойдите в сторону. А ежели не устали, то становитесь профессионалами в этом неблагодарном, но невероятно нужном антиперестроечном экзорцизме. И не сетуйте на то, что коэффициент полезного действия невелик. В борьбе с политклиникой, сооруженной бесами, нельзя холодно сопоставлять издержки и приобретения. Ибо тут не арифметика определяет результативность, а высшая математика – нравственная, экзистенциальная и даже метафизическая.
К ней и перехожу, заверяя гуманитариев, встревоженных понятием «высшая математика», что на этот раз речь идет о стопроцентно символическом использовании понятия. Но что если понадобится для пользы дела, то я гуманитариев высшей математике научу, равно как технарей – высоким гуманитарным знаниям, необходимым для сугубо практического деяния.
Засим перехожу к аналитике, раскрывающей замыслы существ, стремящихся к захвату позитивного контингента и доведению его до состояния политклиники. Сразу же оговорю, что здесь я буду заниматься только прикладной простейшей аналитикой. Борьба с политклиникой – это донельзя прикладная задача. Решая эту задачу, нельзя погружаться в исследования предельных тайн бесконечно пакостного перестроечного процесса. Об этих тайнах – как-нибудь в другой раз. Здесь же давайте поговорим о том, что не является очевидным для интересующего нас контингента лишь в силу доведения этого контингента до состояния политклиники.
Поговорим о прикладном аспекте наползающего на нас второго перестроечного безумия. И договоримся, что в этой нашей беседе о сооружаемой политклинике мы специально не заныриваем на избыточную глубину. Подчеркиваю, мы на такую глубину не заныриваем именно в этой беседе. В других беседах обязательно занырнем, снабдив ныряльщиков соответствующими скафандрами. Ибо перестройку необходимо исследовать по-разному. В том числе и фундаментально. Но всему свое время.
Наступило новое время. Оно маркируется вхождением России в ВТО, готовящимся принятием ювенальных законов, чудовищными действиями в сфере образования и здравоохранения, наступлением на социальные права наиболее уязвимых групп населения. Как ответить на вызов этого времени? На вызов, порожденный новой фазой второго перестроечного процесса? Фазой, на которой власть провоцирует своими действиями массовое социальное недовольство, уничтожая базу собственной поддержки. Ведь мы уже это все проходили в конце 80-х годов. И это проходили… И создание спецпропагандистами необходимой им политклиники…
Согласитесь, что на этой фазе прикладная аналитика перестройки ничуть не менее необходима, чем аналитика, использующая методы глубинного погружения. Я не противопоставляю одну аналитику другой. Я просто хочу в этом исследовании отдельно обсудить наипростейшее. Обходя стороной теорию элит, многоходовые международные игры. И полностью сосредотачиваясь на том, что лежит, казалось бы, на поверхности.
Заявив о таком своем намерении, я сразу же должен определить, что именно называю «политической поверхностью».

Продолжение
 
Категория: Аналитика | Добавил: Роланд (04.09.2012)
Просмотров: 726 | Теги: Имитаторы | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: